Губин Валерий Дмитриевич - Шесть Дней
Валерий Дмитриевич ГУБИН
ШЕСТЬ ДНЕЙ
Фантастический рассказ
Андрей проснулся, услышав высокий серебряный голос трубы, и подумал -
как хорошо, что тебя будят подобным образом. Открыл глаза, и оказалось,
что это играет отец, смешно раздувая щеки. Тогда он понял, что все еще
спит, и попытался задержать сон, но тот распадался, разлезался по кускам.
Пришлось вставать. Мелодия еще звучала в ушах, но все тише, потом совсем
смолкла, и стал слышен обычный монотонный шум улицы, слышен, несмотря на
плотно закрытые окна и толстые шторы.
Андрей подошел к окну и посмотрел на термометр. Он каждое утро
смотрел на него, словно ему нужно было не на работу идти, а в турпоход на
лыжах. Три мощных трайлера у гостиницы напротив прогревали моторы,
окутавшись облаками сизого дыма.
"Летом придется ставить кондиционер, иначе тут не продохнешь. Чтоб он
провалился, этот экспериментальный район".
Его соблазнил тридцатиэтажный гигант с солярием, бассейном, подземным
гаражом. Но напротив оказалась гостиница для шоферов. Говорили, что в
верхних этажах воздух чище, но Андрей не очень в это верил - в нескольких
километрах от дома дымила мощная ТЭЦ.
Через полчаса он раскачивался в такт вагону метро и пытался
задремать. Вот уже месяц, как Андрей отказался от машины, надоели пробки и
вечные опоздания, и был даже доволен - у него появилось сорок минут
абсолютно свободного времени. И обычно в это время его посещали ленивые,
неспешные и потому особенно приятные мысли. Правда, полностью отключиться
не удавалось. Помимо его воли в голове намертво замкнулись необходимые
связи и вспыхивали время от времени, не давая забыть о себе: выяснить
насчет "Проекта-54", позвонить Николаеву и далее более мелкое - зубной
врач, очки, путевка, зимняя обувь и еще с десяток сигналов, периодически
поступающих в мозг. Это не особенно досаждало, и Андрей был доволен своей
жизнью, работой, сумасшедшей нагрузкой, с которой пока легко справлялся.
Последние годы он жил в суматошном, лихорадочном напряжении, и каждая
минута была наполнена его усилиями, не пропадала зря, не уходила в песок.
Только иногда нападали вдруг мимолетные необъяснимые приступы хандры,
связанные с ощущением, что чего-то очень важного не хватает во всех его
трудах и стремлениях. Он объяснял их переутомлением и тотчас забывал об
этих странных приступах, взявшись за решение очередной интересной
проблемы, благо таких проблем в его работе хватало: Андрей работал в
институте хроноскопии, в отделе альтернативных моделей исторического
времени.
Секретарша, машинально улыбаясь, протянула ему бланк-заказ:
- Вам подписано.
- Как? Уже? А Николаев знает?
Она все с той же приклеенной широкой улыбкой пожала плечами.
Андрей выскочил в коридор и судорожно стал шарить по карманам в
поисках сигарет. Потом вспомнил, что полгода назад бросил курить.
"Наконец-то и мне повезло. Просто не верится! Молодец, Николаев,
сдержал слово", - и он, глубоко вдохнув пахнущий хлоркой воздух
институтского коридора, побежал к себе.
Когда вокруг проступили стены большой светлой комнаты с потертым
туркменским ковром над диваном, у Андрея радостно забилось сердце, и он
опустился прямо на пол. Только сейчас он почувствовал, как сильно устал.
Почти трое суток с небольшим перерывом на сон они вместе с руководителем
маршрута просчитывали направление поля, график энергетической нагрузки, ее
запас на случай ошибки. И вот получилось! Он находился в квартире своего
детства в неказистом пятиэтажном доме, затерянном в глубине Щи
