Губин Валерий Дмитриевич - Десять Минут В Подарок
Валерий Дмитриевич ГУБИН
ДЕСЯТЬ МИНУТ В ПОДАРОК
Фантастический рассказ
Я приехал в Ригу в командировку на Всесоюзный симпозиум по проблемам
управления. Симпозиум проходил в Доме ученых на Рижском взморье. В первый
день по окончании заседания должен был состояться банкет, здесь же, в
ресторане. Пить и сидеть в душном прокуренном зале мне не хотелось, и я
пошел прогуляться. Шел по бесконечно длинным улицам, тянущимся параллельно
пляжу, было тихо, только шумело море из-за дюн, и пустынно, поскольку
дачный сезон еще не начался. Дома стояли с закрытыми ставнями, редкие
прохожие не мешали мне думать. Пару раз я вышел к морю, но холодный ветер
снова загнал меня к домам. Здесь прошло мое детство, всевозможные
санатории и пионерские лагеря, куда мать забрасывала меня на все лето,
бесконечно уставая за зиму от моего шумного существования. Детские
переживания, радости и тревоги постепенно возвращались вместе с памятью о
безвозвратно ушедших годах, наполняя меня грустью.
Незаметно я прошел порядочный кусок, смеркалось, пора было
поворачивать назад. И уже решив повернуть, я увидел дом, деревянный,
двухэтажный, с верандами, с разноцветными стеклышками по углам больших
окон. В этом доме я в пионерском лагере провел подряд пять или шесть
летних каникул. Здесь я в первый раз влюбился в девочку из старшего
отряда, здесь просыпался по ночам и долго лежал, слушая, как шумит море, а
по утрам, открыв глаза, видел, как раскачиваются кроны сосен за окном.
Я долго стоял, разглядывая дом, темный, пустой, с заколоченной
досками дверью, и во мне вдруг начала шевелиться странная мысль, которая и
раньше, уже много лет не давала покоя - куда же делись все эти годы, такие
живые, плотно наполненные моими ощущениями, словами, запахами моря, травы,
высохшего дерева, моими радостями и горем. Сколько раз, обиженный
кем-нибудь, я забирался в те кусты у забора и безутешно плакал там, и мне
каждый раз казалось, что мое горе так огромно, что оно никогда не пройдет.
Сколько раз я радовался здесь тем незначительным удовольствиям детства -
купанию в море теплым вечером, чернике в лесу или лишней порции компота -
в то время они казались мне вполне достойными той энергии, которую я на
них тратил. Неужели все это исчезло без следа и живет лишь жалкой
призрачной жизнью в глубинах моей памяти? Ведь это была не только моя
жизнь, она тесно переплеталась тогда с десятками других жизней - я зависел
от них, а они от меня, а потом все исчезло, как будто никогда не
существовало. На секунду показалось до жути странным - много людей: дети,
взрослые, врачи, повара - все это жило, шумело, суетилось, а теперь я стою
и ощущаю, что ничего этого больше нет. Так прочно все кануло в небытие, в
темную воду забвения, что даже кругов на поверхности не осталось.
Большинство взрослых из моего детства наверно уже умерло, да и сам дом,
судя по его виду, кажется, назначен на снос, в нем явно несколько лет уже
никто не жил. Мне стало невыносимо грустно, я повернулся, чтобы пойти
прочь, как вдруг почувствовал, что дом меня не пускает. Он стоял, в
сумерках нависший надо мной серой глыбой с темными окнами-глазницами, и не
отпускал.
"Может, моя детская душа бродит там, я ее оживил своим присутствием,
до этого она спала, впечатавшись в причудливый узор трещин на потолке или
в разноцветные стеклышки веранды, а теперь ожила и бродит, смотрит на меня
из темных окон".
Я отворил ветхую калитку. Доска с ржавыми гвоздями легко оторвалась
от косяка, дверь оказалась незапе
