Гросс Павел - Солнцеликий
Павел Гросс
Солнцеликий(c)
Джордан ухватился иссеченными в кровь руками за корявые прутья клетки.
Вокруг не было видно ни одной живой души. Только одиночки-шакалы, где-то
вдали подвывали серебряному диску луны, безмолвно подвешенному к
усыпанному звездной порошей, небу. Вдруг он почувствовал, как что-то
жгучее скатывается по его щеке. Это была слеза. Он провел ладонью по
изможденной коже и прошептал, едва улавливая словарный запас, который, не
смотря ни на что, все же остался в нестертом, по счастливой случайности,
мегабайте памяти матрицы искусственного интеллекта:
- ...технология не подвела меня и на этот раз... положение стало
безвыходным...
Джордан прокашлялся и осел на земляной пол, опершись двумя руками позади
себя так, чтобы не упасть на спину.
- Да кто же мог предвидеть то, что случилось? Кто? Высший совет или еще
кто-то или что-то? Вряд ли тогда, в начале эксперимента никто ничего
просто и не мог предвидеть...
Моя голова, казалось, раскалывалась на сотни тысяч мелких кусочков, именно
поэтому я так и не расслышал того, о чем говорили туземцы. А говорили они
вполголоса, жуя красноватую траву, с малюсенькими шипами, рассыпанными
острыми кольями по краям поглощаемых ими стеблей. В тот момент я пожалел,
что не могу еще говорить с ними. Не потому, что не знаю их языка, а
оттого, что после перемещения в параллельное измерение, у меня по не
понятной причине, отнялся язык. Ты, вроде бы хочешь пошевелить им, но...
вместо нормальной речи, голосовые связки выдают только нечленораздельное
мычание. Что-то вроде: а-а-э-э-у-у-а-а... А это, стоит заметить,
совершенно не удобно, особенно тогда, когда ты должен принести в чуждый
для тебя мир частичку своего. Ведь ты, вернее, я - солнцеликий!
Я приподнялся на локтях и решил идти домой, и, встав, наконец, на ноги,
стал быстро приводить свой костюм в порядок. Я был крайне удивлен тому,
как они смотрели на меня; видимо эта несложная операция очень заняла
окружающих меня папуасов. Затем я раскланялся в разные стороны и
направился по той же тропинке в обратный путь. И тут в голове что-то
щелкнуло, видимо подключился очередной блок памяти.
- Черт, - прошептал я, резко остановившись на месте, - как же так? Куда я
иду?
Но через минуту я вспомнил, что нахожусь в этом совершенно невообразимом
месте вот уже третью неделю, даря туземцам свои знания, главным образом из
области... хотя, какое это имеет теперь значение? Я для них - солнцеликий,
тот, который несет правду, тот который несет мир и взаимопонимание, тот,
которого можно назвать божественным посланником. А если все это именно так
- я добился основной цели миссии.
Помню, как я стоял, и наблюдал, пока несмышленые туземцы меня не заметили.
Двое мужчин возились с чем-то на крыше одной из многочисленных хижин.
Несколько молоденьких девушек, с губами-персиками, и еще, кажется,
темнокожий мальчуган, сидя на земле, рукодельничали: плели циновки из
листьев кокосовой пальмы и... подавали их по готовности, тем, кто чинил
крышу. Тишина, покой и постоянное благоденствие. Сказка!
И тут...
Туземцы, наконец-таки, заметили меня. Пронзительные крики переплелись в
одно, едва уловимое мгновение, с диким визгом, началась жуткая суматоха.
Все без исключения женщины в ужасе хватали свои чада, которые от этого еще
сильнее начинали вопить детским, надрывным криком. Подростки мечутся и
визжат, визжат и мечутся, словно ошпаренные кипятком кошки. А на обширную
площадку, разлившуюся прогалиной среди пальм, сбегаются... вооружен
